Для иллюстрации данных выше рекомендаций нами был выбран небольшой фрагмент из "Сильмариллиона". Это произведение, ключевое для понимания творчества Толкина, переводилось, как было сказано выше, уже неоднократно, однако ни один из существующих переводов не может быть оценен однозначно. Ниже мы даем краткий комментарий к каждому из известных переводов данного фрагмента - 9-й главы "Сильмариллиона".

Уже само название главы - "Об исходе нолдоров" (стр. 70) - содержит, помимо системной ошибки (использования и квэнийского, и русского окончания множественного числа в одном слове, "нолдоры") ошибку фактическую. Слово "исход", примененное для перевода английского "flight", едва ли уместно здесь, поскольку оно не только не отражает смысла использованного в оригинале слова (flight в данном случае - "бегство, побег, поспешное отступление"), но и порождает ассоциации с библейским Исходом евреев из египетского рабства, которых нет у автора (библейский Исход по-английски называется латинским словом "exodus"), но и которые противоречат авторской позиции: хотя некоторые герои "Сильмариллиона" действительно могли расценивать события, о которых рассказывается в 9-й главе, как выход из рабства или подобной зависимости, авторская оценка явно отличается от этого мнения. В нашем варианте глава называется "О бегстве нолдор".

Далее (стр. 70) Н. Эстель пишет: "Прошло время - и великая толпа собралась вкруг Кольца Судьбы". Представляется однако, что эльфы толпами не ходят; здесь необходимо найти слово более высокого стиля. Таким словом может являться "собрание" в архаизированном значении "множество народа". Вообще, перевод Н. Эстель отличается, на наш взгляд, недостаточной архаизацией русского текста (по сравнению с английским); видимые в оригинале различия между стилистикой речи Валар (более возвышенной и архаичной) и эльфов (более современной) отражены в переводе недостаточно ярко.

Как уже было, отчасти, показано выше, имена и названия у Н. Эстель также не всегда верно транскрибированы: непоследовательно избирается окончание "-э" - "-е" ("Ауле", но "Финвэ", тогда как в оригинале оба эти имени оканчиваются на один и тот же звук), лишнее окончание появляется в имени "Унголианта" (Ungoliant), непоследовательность есть и при передаче звука [ю]: в слове "Lammoth" он передается как "ф" ("Ламмоф", стр. 73), тогда как в слове "Morgoth" - как "т" ("Моргот", стр. 71), имена сыновей Феанора - Celegorm, Curufin и Carantir - начинающиеся не только с одной и той же буквы, но и, согласно специальному настоянию автора, с одного и того же звука ([k]), переводчики читают отчего-то по правилам вульгарной латыни, а не тем, которые указал Толкин для эльфийских языков, в результате получается "Целегорм", "Куруфин" и "Карантир" (вместо "Кэлегорм", "Куруфин" и "Карантир"), что не только неверно, но и разрушает стройную систему.

Содержит перевод Н. Эстель и как минимум одну вопиющую фактическую ошибку. На стр. 71-72 мы читаем: "А после того Феанор вышел из Кольца Судьбы и бежал в ночь, ибо отец был ему дороже Света Валинора; да и кто из сыновей эльфов или людей меньше ценил своих отцов?" (курсив здесь и далее наш). Это может вызвать недоумение, поскольку в тексте "Сильмариллиона" можно найти ряд примеров и эльфов, и людей, мало ценивших своих отцов (скажем, эльф Маэглин, спокойно взиравший на казнь своего отца Эола). Однако в оригинале сказано: "Then F:eanor ran from the Ring of Doom, and fled into the night; for his father was dearer to him than the Light of Valinor or the peerless works of his hands; and who among sons, of Elves or of Men, have held their fathers of greater worth?" Смысл авторской фразы передан у Н. Эстель "с точностью до наоборот". В нашем переводе это предложение звучит следующим образом: "После бежал Феанор из Кольца Судеб, и скрылся в ночи; ибо отец его был ему дороже, чем Свет Валинора или несравненные творения рук его; и кто из сыновей, эльфийских ли или человеческих, ценил своего отца больше?"

Таким образом, несмотря на то, что перевод Н. Эстель сыграл весьма значимую роль в становлении отечественной толкинистики, в нем прослеживается ряд отрицательных тенденций. Постраничный разбор даже одной 9-й главы данного перевода, который мы не приводим здесь за недостатком места, выявляет достаточно много примеров последних.

Название главы - "Исход нолдоров" - содержит те же ошибки, что и в переводе Н. Эстель, останавливаться на них снова не имеет смысла.

Уже с первых страниц заметно достаточно вольное отношение переводчиков к тексту оригинала: местами он подан не в переводе, а в пересказе. Например, мало общего с оригиналом имеет самое начало главы: "Непроглядная ночь окружала Круг Судеб. Валары сидели в Креслах Совета, и высоко в небе горели над ними чистые звезды Варды"⁴⁵. (В оригинале здесь сказано: "After a time a great concourse gathered about the Ring of Doom; and the Valar sat in shadow, for it was night" - "По прошествии времени великое собрание сошлось возле Кольца Судеб; и в темноте сидели Валар, ибо была ночь". От перевода фразы "...and who among sons, of Elves or of Men, have held their fathers of greater worth?" Григорьева и Грушецкий воздержались. Подобных примеров можно найти в их переводе довольно много. Иногда нарушается не только буква, но и смысл оригинала. Так, предложение: "Many there grieved for the anguish of Fлanor, but his loss was not his alone; and Yavanna wept by the mound, in fear that the Darkness should swallow the last rays of the Light of Valinor for ever" переведено как "Все собравшиеся разделяли горе Феанора. Йаванна плакала - на ее глазах гас во тьме Свет Валинора". Здесь событие, которого боится Йаванна - гибель последних лучей Света Валинора - подано как уже происходящее "на ее глазах". Снижение стиля, происходящее в переводе время от времени, и, как следствие, не только несоответствие стиля перевода стилю оригинала, но и стилистическая неровность в пределах самого перевода, также могут быть видны в этой фразе, особенно в первой ее части.

Для передачи речи отрицательных персонажей - в данном случае, Моргота и Унголиант - использован намеренно сниженный стиль. Это не соответствует оригиналу: там, например, читаем слова Моргота: "Nay!' he said. Thou hast had thy due. For with my power that I put into thee thy work was ac-complished. I need thee no more. These things thou shalt not have, nor see. I name them unto myself for ever" - здесь видно, что Моргот, как и положено эпическому персонажу, стоящему не на одну ступень выше человека, говорит архаично, высоким стилем (использует архаичные предлоги thou, thy, глагольные формы hast, shalt, слово nay). У Григорьевой и Грушецкого же написано: " - Хватит с тебя! - надменно воскликнул он. - Ты свое получила. Если бы не моя сила, не видать тебе и этого. Ты не нужна мне больше. И не зарься на то, что у меня в руке. Оно навеки принадлежит мне и только мне"⁴⁶. Здесь одновременно используются и весьма просторечные выражения ("хватит с тебя", "не видать тебе", "не зарься"), и слова довольно высокого стиля ("навеки").

Транслитерация имен у Григорьевой и Грушецкого отличается некоторой непоследовательностью, хотя и меньшей, чем у Н. Эстель. Звук [ю] они передают как "т" в слове "Моргот", но как "ф" в имени Orodreth (Ородреф, стр. 91). Одно и то же сочетание [ol] передается в имени Olw"e как "оль" (Ольвэ, стр. 94), а в имени Fingolfin - как "ол" (Финголфин, стр. 95). Внесены в текст и намеренные искажения: лишнее окончание в слове "Унголианта" (стр. 88), изменение двух гласных в имени Curufin (Карафин, стр. 91), замена гласной в имени Maglor (Мэглор, стр. 91).

По непонятной причине этнонимы пишутся с большой буквы: Нолдоры и пр.

Неанглийские множественные числа переданы так же, как и у Н. Эстель, за исключением слова Maiar, отчего-то передаваемой неизменяемой формой там, где в оригинале оно стоит во множественном: "...плакали Майа и Ваниары, а Нолдоры вернулись в Тирион" (стр. 89).

Итак, можно заключить, что решение держателей авторских прав Толкина разрешить публикацию "Сильмариллиона" в России именно в переводе Григорьевой и Грушецкого, было несколько поспешным.

В этом переводе глава называется "Бегство нольдора": множественному числу придаются свойства единственного. Едва ли не единственный пример в русском языке, когда этноним, обозначающий весь народ или этносоциальную группу, стоит в единственном числе - слово "казачество", во всех других случаях совокупность представителей этноса обозначается словами во множественном числе (русские, англичане и пр.). Впрочем, в данном переводе множественное и единственное число этого и других подобных слов не различаются по форме: в единственном числе слово также применяется в форме "нольдор" (стр. 71 - " - Скажи, о нольдор, да или нет?"). Впрочем, местами переводчик обращается со словом Noldor и другими подобными словами грамматически совершенно верно: "...тогда валар надолго задержались во тьме в Круге Судьбы, и майяр, и ваньяр стояли рядом и плакали. Нольдор же, большей частью, вернулись в Тирион и оплакивали там омрачение их прекрасного города" (стр. 76).

Многострадальная фраза "...and who among sons, of Elves or of Men, have held their fathers of greater worth?" приняла здесь следующий вид: "Да и кто из сыновей эльфов или людей имел более великого отца?" (стр. 73).

Условия, в которых текст готовился к изданию, способствовали внесению в него не только многочисленных опечаток, но и устойчивых ошибок прочтения рукописи. Видимо, к ним следует отнести повторяющиеся слова "Таникветиле" (Taniquetil), "Колегорм" (Celegorm), "Утумис" (Utumno).

Интересная ошибка возникла при переводе фразы: "His seven sons leapt straightway to his side and took the selfsame vow together, and red as blood shone their drawn swords in the glare of the torches" ("Семь сыновей его вскочили возле него и тот же обет приняли вместе, и словно кровь красны сияли мечи их в ярком свете факелов"). В данном переводе читаем: "Его семеро сыновей встали рядом с ним и принесли тот же самый обет, и красными как кровь были их развернутые знамена в ярком свете факелов" (стр. 77, курсив наш). Почему переводчик решил, что сыновья Феанора выступали под красными знаменами, непонятно: быть может, сыграла свою роль ассоциация бунтующих нолдор с революционными массами?

В данном переводе видна тем не менее, несмотря на многочисленные ошибки и общую "корявость" стиля, одна весьма положительная тенденция. Переводчик старался передать смысл оригинала как можно ближе к тексту (настолько, насколько понимал текст), не жертвовал смыслом ради гладкости изложения, как это делали, в первую очередь, Н. Григорьева и В. Грушецкий. Все искажения, имеющиеся в данном переводе, не преднамеренные, а сделаны по ошибке, по неправильному пониманию. Представляется, что будучи подвергнут соответствующей редакторской правке, данный перевод мог бы представлять интерес не только для критика, но и для читателя.