– Опять утопал, – сказал один хоббит. Это был, по-моему, Холман[251]ii, садовник[251]. – Усвистал опять. Пропадет ведь он, по нынешним-то временам. Я-то его спросил еще, куда это он собрался да когда вернется, а он мне – «не знаю..». – и смотрит эдак – странно. «Смотря как встречу ли я их, Холман» – говорит. «Ведь завтра Эльфийский Новый Год[252]!» Жаль его, славный же парень. Лучше, пожалуй, и не найдешь от Горок до самой Реки!
«Все лучше и лучше!» – подумал я. – «Пожалуй, стоит рискнуть». Время поджимало. Самое позднее в августе мне необходимо было появиться на Белом Совете, не то из-за Сарумана опять ничего не было бы сделано. А это, не говоря уже о более важных делах, оказалось бы гибельным для похода: сила Дол-Гулдура не оставила бы безнаказанной никакую попытку овладеть Эребором, если бы только у нее не оказалось дел поважнее.
Поэтому я поспешил к Торину и с огромным трудом убедил его отказаться от горделивых замыслов, отправиться в поход тайно – и взять с собой Бильбо. Так и не повидав его. А это было ошибкой – ошибкой, едва не оказавшейся гибельной. Потому что Бильбо, конечно же, немало переменился. Сам он, мягко говоря, растолстел и обленился, а его былые устремления стали лишь затаенными мечтаниями. Ничто так не напугало его, как опасность того, что эти мечтания вот-вот сбудутся! Он был ошарашен и повел себя совершенно глупо. Разъяренный Торин распрощался бы тотчас же, если бы не еще одно счастливое обстоятельство, о котором я еще расскажу.