На самом же деле Финдуилас была в тяжелых раздумьях. Ибо она чтила Гвиндора, и жалела его, и не хотела ни слезинки добавить к его страданиям; но любовь ее к Тyрину росла день ото дня против ее воли; и думала она о Берене и Лучиэни {Luthien}. Но не похож был Тyрин на Берена! Он не обижал ее и был рад ей; но она знала, что в нем нет той любви, какой желала она. Сердце его и душа были где-то далеко, на весенних ручьях далекого прошлого.
И Тyрин нашел Финдуилас и сказал ей:
– Пусть речи Гвиндора не пугают тебя. Он страдал во мраке Ангбанда; а такому доблестному мужу тяжко перенести такие увечья и муки в неволе. Ему нужно все утешение и долгое время для исцеления.
– Я знаю это прекрасно, – сказала она.
– Но мы отвоюем ему это время! – сказал Тyрин. – Нарготронд будет стоять! Никогда больше Моргот Трусливый не выйдет из Ангбанда, и вся сила его – в его слугах; так говорит Мелиан в Дориате. Они – пальцы на его руке, и мы будем бить его по пальцам и резать их, пока он не спрячет свои когти. Нарготронд будет стоять!