Микспромо отзывы
ctr-omsk.ru
Все эти сомнения не препятствуют одному из известных специалистов по творчеству Толкина, профессору Томасу Шиппи, без колебаний назвать «Лист кисти Ниггля» «автобиографической аллегорией». Вслед за Карпентером усматривая (и, видимо, все‑таки справедливо) в истории отражение собственных вопросов и тревог Толкина, ОН пишет:
Хотя она несет отпечаток «католической гуманности» в целом ‹.‚.› она в то же время является личной апологией, и само–критикой, выраженной, как это часто бывает у Толкина ‹.‚.› в форме строгой или «точной» аллегории[159].
Современные литературоведы, однако, часто забывают о еще одном жанре, который, быть может, гораздо полнее соответствует жанру «Ниггля», чем просто аллегория. Это — жанр притчи, прежде всего библейской. В евангельских причтах Христа мы можем найти образцы, на которые очень похож «Ниггль». Любая из них вполне может быть (а может быть, и была — как с притчей о богаче и Лазаре) реальной историей. Эти истории, вместе с тем, обладают замечательной «применимостью» (термин Толкина), то есть, помимо непосредственного своего смысла и через него, они выражают еще и какие‑то истины. В определенном смысле можно сказать, что они аллегоричны — но это не вполне точное определение. Похоже, именно к этому жанру — притчи евангельского образца — можно отнести и толкиновского «Ниггля».