Выбрасывая слово Запад из перевода, Рахманова одновременно ухитрялась вписывать в него имя Божье. Все пустые эвфемизмы Толкина в восклицаниях удивления и досады, такие как:
"Good gracious me!" (H.1 9),
"Dear me!"(H.19),
"Good gracious heavens" (H.118),
"Good heavens!" (H.96, 125),
"Good Gracious!" (H.200),
"Bless me!" (H.284),
"goodness only knows" (H.78),
"heaven knows" (H. 118),
"goodness knows" (H.I 74)
превратились в переводе Рахмановой в:
"Боже милостивый" (Р Х1976.10, 104, 111, 172, 250, X2002.10, 79, 84,129,184),
"Бог мой!" (Р Х1976.10, X2002.10),
"Боже милосердный!" (Р Х1976.84, Х2002.65),
"бог знает" (Р Х1976.65; Х2002.51)
"бог весть" (Р Х1976.66, Х2002.52),
"один бог знает" (Р Х1976.103, Х2002-79),
"а то бог знает" (Р Х1976-150, Х2002-113).
У Рахмановой не было никакой необходимости последовательно использовать набор выражений, упоминающих Бога, там, где Бог эксплицитно не представлен в оригинале. Другие переводчики нашли множество приемлемых альтернатив. Анонимный переводчик и Грузберг употребили выражения, в которых упоминается Бог, при переводе фраз "goodness only knows", "heaven knows"&"goodness knows", но, в отличие от Рахмановой, они не превратили это в систему.