Михаил Андреевич Сиверцев начинает свой доклад "Толкинизм как элемент неорелигиозности" с "провокативного"61 вопроса, на который сам же и дает собственный «провокативный» ответ: "есть ли, с религиоведческой точки зрения, структурные предпосылки для возникновения толкинистской церкви, причем не как некоторого умозрения, а организации, со всеми присущими этому явлению особенностями?" Он перечисляет, по крайней мере, четыре характерные черты (уже обсуждавшиеся в ходе заседания Круглого Стола), которые дают основания предполагать такую возможность. Первая — наличие "священного текста". Вторая — "возможность построения священной истории". Третья "наличие толкинистов, которые не читали Толкина". Четвертая — "постоянные вопрошания, кто же такой настоящий толкинист?" Все эти черты присущи уже существующим религиям. Подводя итог, Сиверцев заявляет: "представление о том, что в ближайшие сто лет возникнет развитая, сильная толкианская церковь, мне представляется вполне обоснованным".
Резко отрицательную реакцию аудитории на доклад Сиверцева выступавшая следом. Александра Баркова ("История и смысл культуры толкинизма" и "Мифологическое мышление толкинистов") приписала тому, что современное российское общество воспринимает концепцию «церкви» в тесной взаимосвязи с государственным структурами, возникшими в советский период. Она подчеркивает, что на протяжении всей своей истории толкинистское движение стремилось абстрагироваться от подобных структур. "Идея ввести в каком бы то ни было толкинистском клубе членские билеты противоречит сути российского толкинизма". Коренное отличие толкинизма, сложившегося на территории бывшего Советского Союза, от той формы, которую он принял в Америке, — "оспаривание системы ценностей Толкина". Это "в значительной степени является ядром русского толкинистского движения", но не означает, что русские толкинисты целиком отвергают толкиновскую систему ценностей. "Мы влюблены в Арагорна, особенно барышни, мы глубоко уважаем Фродо, но при этом, мы не прощаем валарам гибели Нуменора и многих других вещей". Мелькорианизм, мятеж — вот квинтэссенция русского толкинизма. Русское толкинистское движение выросло из "оппозиции советской идеологии", которая формирует одну из двух составляющей частей движения. Первой были сами книги Толкина. В свою очередь, оппозиционность государственным структурам привела к тому, что под сомнение ставится система ценностей самого Толкина. "Все мы помним «Айнулиндалэ», все мы помним расписанность "заданных тем": Илуватар велел и т. д.". Русский толкинизм — антигосударственный.