– Воистину, даю, – ответил Кирион, – ибо вижу теперь, что иначе быть не может. Вижу, что из-за опасности, в которой оказались мы, я обратил мало внимания на опасности, с которыми пришлось встретиться тебе, и мало почтил то чудо, каким ты преодолел безнадежно долгие лиги пути с Севера. Недостаточной кажется мне теперь та награда, которую я с радостью и от полноты сердца предложил тебе за наше избавление. Но я верю, что слова моей клятвы, которых не прозревал я, пока не произнес, сошли с моих уст не напрасно. Так расстанемся же в надежде!
Как заведено в Хрониках, лишь часть из того, что здесь вложено в уста Кириона и Эорла, было произнесено при их расставании и передумано в их беседе накануне ночью; но точно, что при расставании Кирион сказал о вдохновенности своей клятвы свыше, ибо он был человеком, лишенным гордыни и обладавшим великой смелостью и щедростью духа, благороднейшим из Наместников Гондора.
(iv) Завет Исилдура