Схожее с этим, но более сжатое описание дается также в Приложении А (I, iv). Ни одно из них не дает возможности доподлинно восстановить ход битвы, но вполне ясно, что Всадники, переправившись через Отмели, затем перешли Лимлайт (см. прим. 27, стр. 313) и обрушились на тылы врага на Поле Келебранта; то, что <<врагов, безжалостно истребляя, погнали вдоль Лимлайта>>, означает, что балхоты были отброшены на юг в Волд.
(iii) Кирион и Эорл
Этому рассказу предшествует заметка о Халифириэне, самом западном из маяков Гондора вдоль Эреда Нимрайс.
Халифириэн[223] был самым высоким из маяков, и, как и Эйленах {Eilenach}, второй из них по высоте, высился в дремучем лесу; за ним тянулось глубокое ущелье, темный Фириэн-дол {Firien-dale}, в длинном северном отроге Эреда Нимрайс, и гора эта была самой высокой горой этого отрога. Из ущелья она поднималась крутой стеной; внешние же склоны ее, особенно северный, были длинными и пологими, и на них почти до самой вершины рос лес. Вниз по склонам он становился все более густым и дремучим; наиболее – вдоль Межевого Ручья, протекавшего по ущелью, и к северу на равнинах, по которым бежал тот Ручей, впадая в Энтову Купель. Большой Западный Тракт прорезал в этом лесу длинную просеку, огибая болотистые местности, начинавшиеся за его северной опушкой; но тракт этот был проложен в старину[224], и после исчезновения Исилдура в Фириэнском лесу никто не срубил ни одного дерева, кроме Смотрителей Маяка, которым поручено было расчищать Тракт и тропу, что вела к вершине горы. Тропа эта отворачивала от Тракта возле его входа в Лес и вилась до самого верхнего края леса, где начиналась древняя каменная лестница, что вела к маяку – широкому кругу, который выложили камнями те, кто построил лестницу. Смотрители Маяка были единственными обитателями того Леса, помимо диких зверей; жили они в нескольких домиках возле верхнего края леса, но не жили там долго, если только непогода не удерживала их, а сменялись в должный срок. Большей частью они рады были возвратиться домой – не из-за диких зверей, и не злая тень былых лет лежала на Лесе; но кроме завываний ветра, криков птиц и зверей, а иногда – стука копыт коней, спешивших вскачь по Тракту, там стояла тишина, и люди сами вдруг начинали разговаривать друг с другом шепотом, словно прислушиваясь к отзвукам мощного зова, доносившегося откуда-то из давней дали.