– Не спеши! Не думай, что со зла я советую тебе подождать.
– Ты ничего не делаешь со зла, – сказала она. – Но почему советуешь ты мне это, мудрый брат?
– Мудрый брат? – переспросил он. – Хромой брат, скорее, нелюбимый и нелюбый. Едва ли знаю я, почему. Но тень лежит на этом человеке, и я боюсь.
– Была тень, – сказала Нuниэль, – так он говорил мне. Но он спасся от нее, так же, как и я. А разве он не стоит любви? Хоть он живет сейчас мирной жизнью, разве не был он некогда величайшим военачальником, от которого бежали бы, завидя его, все наши враги?
– Кто сказал тебе это? – спросил Брандир.
– Дорлас сказал, – ответила она. – Разве он сказал неправду?
– Правду, – ответил Брандир, и не по нраву пришлось это ему, ибо Дорлас был вожаком тех, что хотели воевать с орками. И еще Брандир все искал причины, которые удержали бы Нuниэль, и потому сказал: – Правду, но не всю правду; ибо он был Военачальником Нарготронда, а пришел туда ранее с Севера, и он, как говорят, сын Хyрина Дор-Лoминского из воинственного дома Хадора.