Потому зло смотрел Саэрос на Тyрина и на все, что тот делал, и говорил об этом так дурно, как только мог; но слова его были хитры, а злоба – скрытна. Встречаясь с Тyрином наедине, он говорил с ним высокомерно и открыто выказывал свою ненависть; и Тyрин устал от него, хотя долгое время отвечал на злые слова молчанием, ибо Саэрос был высок в Дориате, и был советником Короля. Молчание же Тyрина злило Саэроса так же, как и слова его.
В год, когда исполнилось Тyрину семнадцать лет, его снова охватила печаль; ибо в то время к нему перестали приходить вести из дома. Сила Моргота росла с каждым годом, и весь Хитлум теперь был под его тенью. Без сомнения, Моргот знал многое о делах семьи Хyрина, и не тревожил ее некоторое время, чтобы замысел его осуществлялся; но теперь для того же он выставил дозоры за всеми перевалами через Тенистые Горы, чтобы никто не мог уйти из Хитлума и придти туда, не подвергнувшись величайшим опасностям; и орки рыскали у истоков Нарога и Тэйглина и в верховьях Сириона. Так пришло время, когда посланцы Тингола однажды не вернулись, а других он не посылал. Никогда не хотел Тингол выпускать никого из своего народа за охраняемые рубежи, и ничем он не выказал свое благоволение Хyрину и роду его более, чем тем, что посылал своих подданных опасными дорогами к Морвен в Дор-Лoмин.