Едва лишь первый проблеск дня разбавил сумрак туманов Димбара, путники вновь спустились в Сухую Реку, и вскоре русло ее свернуло на восток, подойдя к самым стенам гор; и дорогу им перегородил обрыв, крутой и поросший колючими кустами. Под этот обрыв уходило каменное русло, и было там темно, как ночью; и они остановились, ибо заросло все русло, и ветви кустарников сомкнулись над дном его так, что часто приходилось Туору и Воронвэ ползти под ними по земле, словно зверь, крадущийся в свое логово.
И, наконец, с большим трудом добравшись до самого подножия утеса, перегородившего русло, нашли они в нем отверстие, походившее на устье пещеры, пробитой в твердой скале водами, текущими из сердца горы. Они вошли в пещеру, и внутри было темно, но Воронвэ уверенно шел вперед, а Туор шел за ним, положив руку на плечо его, чуть пригнувшись, ибо потолок был низок. Так шли они вслепую некоторое время, шаг за шагом, пока не почувствовали, что пол под ногами стал ровнее, и перестали попадаться на нем камни. Там они остановились и перевели дух, стоя и вслушиваясь. Воздух казался свежим и чистым, и поняли они, что стоят в просторном и высоком зале; но все было тихо, и даже падения капель не было слышно. Показалось Туору, что Воронвэ полон тревоги и сомнения, и он спросил его шепотом: