– Тогда пойдем мы вместе, как суждено нам, – сказал Туор. – Но не печалься, Воронвэ! Ибо сердце мое говорит мне, что далеко от Тени уведет тебя твоя долгая дорога, и надежда твоя вернется в Море[12].
– И твоя также, – сказал Воронвэ. – Но сейчас нам надо уйти от него, и спешить.
– Воистину, – согласился Туор. – Но куда поведешь ты меня, и долог ли путь? Не подумать ли нам сперва, как мы будем жить в глуши или, если путь так долог, как пережить нам бесприютную зиму?
Но Воронвэ ничего не сказал о дороге открыто.
– Ты знаешь силу человека, – сказал он. – Что до меня, то я – из нолдоров, и долго должен длиться голод и холодной должна выдаться зима, чтобы одолеть того, чьи родичи перешли через Вздыбленный Лед. Как, думаешь ты, трудимся мы несчетные дни в соленых просторах моря? А разве ты не слышал о дорожных хлебах эльфов? А у меня есть то, что каждый моряк хранит до последнего. – И показал он под своим плащом запечатанную котомку, висевшую на поясе. – Ни вода, ни непогода не вредят им, пока котомка запечатана. Но мы будем хранить их до самой великой нужды; а бродяга и охотник уж найдет себе пропитание, пока дни еще погожи.